В жизни каждого человека есть несколько серьезных кризисов, которые необходимо пережить, осознать важные вещи и перейти на качественно новый этап.
Кризис взросления, подростковый период, время самоопределения в 20-25 лет, и конечно самый серьезный кризис середины жизни, который настигает многих в промежутке 35-45 лет. Особенно сильно он отражается на мужчинах, которым так важно добиться чего-то в этой жизни и реализовать себя, но женщины тоже не исключение…
Почему наступает кризис среднего возраста, и что с ним делать? Ответы искал американский журнал The Atlantic и его автор Джонатан Раух.
Этим летом мне позвонил в друг в состоянии несчастного недоумения. Все 47 лет своей жизни он боролся за экономическую безопасность своей семьи, но сейчас он чувствовал себя в ловушке. Он мечтал сбежать.
Его реакция на происходящее в его жизни застала меня врасплох. Это не имело никакого смысла. Было ли с моим другом что-то не так? Я так и не понял, что ему посоветовать.
Жизнь после 25 напоминает U-образный график. Обычно примерно к 35 годам к людям приходит отчаяние, даже если они имеют объективные причины собой гордиться.
Взять меня, например. К своим 40 годам я достиг объективных успехов в жизни. У меня были стабильные и счастливые отношения в семье. Я здоров и материально обеспечен. У меня неплохая карьера и прекрасные коллеги. Я издал книгу, даже получил несколько важных наград за свой вклад в журналистику.
Если бы я думал о своей карьере так, будто этого всего достиг кто-то другой, я бы наверняка начал ему завидовать. Если бы кто-то предложил мне такой расклад в тот момент, когда я заканчивал колледж, я бы наверняка выпалил: «Ничего себе, я хочу так жить!«.
И все же каждое утро последних пару лет я просыпаюсь с «больной» головой, а моя голова гудит от навязчивых мыслей о моих неудачах. Я чувствую, что не добиваюсь тех профессиональных успехов, которых мог бы добиться.
Я чувствую, что жизнь проходит мимо меня.
Поскольку я понимаю, что заново начать все нельзя (да и вряд ли я бы сделал что-то по-другому), мне просто хочется сбежать. Сбежать от всего этого «средненького» благополучия.
Поскольку я понимаю, что мои переживания иррациональны, а сам я, если начну жаловаться кому-либо, буду выглядеть плаксой, то предпочитаю все держать при себе.
Еще в 30 я считал, что кризис среднего возраста — глупость. Но это напасть настигла и меня.
Стабильность стала напоминать непрерывный дождь отчаяния. Я вообще не чувствую никакой благодарности за то, что имею, хотя исследователи счастья советуют как раз каждый день напоминать себе, как все хорошо. Это называется позитивным мышлением, и, кажется, это лучшее, что у них есть.
Но позитивное мышление не работает. Вы можете сколько угодно повторять себе, что все хорошо, но мысли о неправильно проживаемой жизни обязательно вернутся. Они посещают нас не несколько недель подряд. Это длится годами.
В молодости моя жизнь действительно была тяжелой. Оба моих родителя умерли еще до тех пор, пока у меня появилась семья. Оба заболели страшной болезнью, а я ничего не мог поделать — только наблюдать за своей беспомощностью. Моя работа исчезла, когда журнал, в котором я работал, закрыли.
Я пытался сделать собственный сайт, но ситуация на рынке онлайн-журналистики не позволила сделать его прибыльным. У многих коллег были те же проблемы.
Я физически ощущал депрессию — в плечах, локтях и коленях. Они стали болеть.
Когда мне было 30 лет, покойный Дональд Ричи, величайший писатель, которого я знаю, сказал мне:
«Кризис среднего возраста начинается где-то в 40. Тогда ты смотришь на свою жизнь и недоумеваешь: «И это все?».
Через 10 лет это наверняка пройдет, и у вас появится осознание того, что все прошло не так уж плохо. Даже хорошо. Но когда тебе 35 или 40, в это трудно поверить.
Чтобы понять, что эта депрессия, которая случается почти с каждым, имеет форму буквы U, нужно дожить до 50.
В 1970 гг. экономист Ричар Истерлинов из Университета Пенсильвании задался вопросом, почему одни и те же люди в разном возрасте оценивают свою жизнь по-разному. Он первым сделал открытие, в которое тогда было трудно поверить.